Modern approaches to the treatment of psychosomatic disorders associated with chronic dermatoses: a review

Full Text

ВВЕДЕНИЕ

Значительная часть современных исследований свидетельствует о высокой распространённости психосоматических расстройств при кожных заболеваниях [1]. Большинство депрессивных и тревожных расстройств при хронических дерматозах относится к нозогенным реакциям (вторичные психические расстройства/нозогении) на проявления дерматоза.

РАСПРОСТРАНЁННОСТЬ ПСИХОСОМАТИЧЕСКИХ РАССТРОЙСТВ ПРИ КОЖНЫХ ЗАБОЛЕВАНИЯХ

Распространённость нозогений в дерматологической клинике составляет в среднем 30–40%. Результаты мультицентрового международного исследования свидетельствуют о наличии клинически выраженной депрессии у 10,1% пациентов с кожными заболеваниями, тревоги ― у 17,2% [2].

По результатам метаанализа L. Liu и соавт. [3], около 20% пациентов с псориазом страдают депрессией, сопоставимую долю имеют тревожные расстройства. В крупном популяционном европейском исследовании клинически значимая депрессия выявлялась примерно у 10% больных псориазом против 4% в контроле, тревожность ― примерно у 17% против 11% в контроле [4]. Отдельные выборки показывают и более высокие показатели. Так, в работе K. Bechman и соавт. [5] положительные скрининги на депрессию отмечены у 35% пациентов с псориазом, на тревогу ― у 29%.

Систематический обзор Y. Chen и соавт. [6] показал, что у пациентов с акне депрессия выявляется в среднем в 22% случаев, тревожные расстройства ― приблизительно в 30%, суицидальные мысли имеют 12% больных, при этом в отдельных странах показатели выше: например, в Индии депрессия при акне выявлялась более чем у половины пациентов. Многие исследования подтверждают высокую частоту депрессии и тревожности (нередко более 40%) [7].

Согласно метаанализу S. Lauron и соавт. [8], 7–17% пациентов с очаговой алопецией имеют диагностируемое депрессивное или тревожное расстройство. В среднем распространённость клинической депрессии составляет 9%, тревожных расстройств ― 13%, при этом более 1/3 пациентов испытывают субклинические симптомы депрессии или тревоги, превышающие показатели в общей популяции [8].

Метаанализ X.C. Cai и соавт. [9] выявил, что среди пациентов с атопическим дерматитом депрессия встречается примерно в 17% случаев, тревожные расстройства имеют 21% пациентов, суицидальные мысли ― 13%, при этом данные по разным регионам различаются: например, у взрослых с атопическим дерматитом в Африке показатели депрессии и тревоги достигали 36% и 44% соответственно. В целом же наличие хотя бы одного психического диагноза подтверждается примерно у 17–18% пациентов с атопическим дерматитом, что значительно выше, чем у здоровых лиц [9].

Для пациентов с красным плоским лишаём характерно высокое коморбидное тревожно-депрессивное состояние. I. Jalenques и соавт. [10] провели метаанализ и установили, что признаки депрессии в одном из исследований имели в среднем 27% пациентов с красным плоским лишаём, признаки тревоги ― 28%, при этом показатели были значительно выше, чем в общей популяции: относительный риск депрессивных симптомов выше примерно в 3,8 раза, тревожных ― примерно в 2,5 раза. В другом исследовании авторами отмечены показатели депрессии и тревоги у больных красным плоским лишаём примерно в 41,6% и 43,5% случаев против 27,7% и 28% соответственно в контрольной группе.

По данным метаанализа Y.C. Lai и соавт. [11], у пациентов с витилиго клиническая депрессия диагностируется примерно в 25% случаев (по диагнозам врачей), депрессивную симптоматику различной степени имеют 33% пациентов. В выборках Саудовской Аравии распространённость депрессии при витилиго варьировала от 37% до 55%, усреднённо около 46% [12]. Метаанализ A. Kussainova и соавт. [13] показал, что общая распространённость тревоги при витилиго составляет 35,8%, что сопоставимо с другими тяжёлыми дерматозами и подтверждает необходимость скрининга тревожных расстройств у таких пациентов. Отдельные исследования отмечают, что до 75% пациентов с витилиго испытывают те или иные психические проблемы (включая стресс и адаптационные реакции) в ходе болезни [14].

Степень выраженности психосоматических расстройств коррелирует, как правило, с тяжестью и длительностью течения дерматоза. Психосоматические расстройства формируются при взаимодействии таких факторов, как наследственная предрасположенность, внешние стрессогенные воздействия, длительное негативное влияние дерматоза на качество жизни пациента. В основе патогенеза большинства кожных заболеваний (псориаз, атопический дерматит, экзема, красный плоский лишай, витилиго), манифестирующих под влиянием стрессогенных факторов и традиционно относимых к психосоматическим, лежат генетические и иммунологические факторы. Психогенные же воздействия являются лишь звеном в цепи последовательных иммунологических событий, приводя к обострению дерматоза в тесной связи с основными факторами патогенеза [15]. Снижение уровня жизни, конфликты в семье, смерть близких родственников, переезд в другую страну и многое другое относится к стрессогенным факторам, способствующим манифестации или обострению (экзацербации), а также снижению длительности ремиссии хронических дерматозов [16].

Психокоррекционные препараты традиционно широко применяются в дерматологической практике в симптоматических целях, однако преимущественно при развитии нозогенных реакций на проявления дерматоза, а также частых обострениях психосоматических кожных заболеваний, где очевидна роль психогенных факторов [17].

ДИАГНОСТИЧЕСКИЕ ИНСТРУМЕНТЫ ДЛЯ МОНИТОРИНГА СОСТОЯНИЯ ПРИ КОЖНЫХ ЗАБОЛЕВАНИЯХ

Дерматологический индекс качества жизни

С помощью дерматологического индекса качества жизни (Dermatology life Quality Index, DLQI), используемого для скринингового исследования качества жизни больных с кожными заболеваниями, выявлены дерматозы, вызывающие наиболее значимые ограничения физической и социальной активности. Анализ результатов анкетирования показал, что среднее значение среди всех исследуемых составило 10,8 балла, что соответствует «сильному влиянию заболевания на качество жизни». Авторы позиционируют опросник для оптимизации мониторинга состояния больного, эффективности лечения, выделения групп пациентов, нуждающихся в психотерапевтической и социальной поддержке [18]. В большинстве исследований, где DLQI был первичным показателем, его использовали наряду с другими показателями, включая индекс распространённости и тяжести псориаза (Psoriasis Area and Severity Index, PASI) и оценку самочувствия пациента по показателю активности заболевания (Patient Global Assessment, PGA), опроснику SF-36 (Short Form Health Survey is a 36-item) и шкале депрессии Бека (Beck Depression Inventory, BDI). Опросник был особенно значим в психодерматологии, где субъективное самочувствие пациента является ключевым фактором: в этих случаях DLQI становится важным инструментом оценки качества жизни пациентов с кожными заболеваниями и может использоваться как первичный показатель в клинических испытаниях. Показатели, сообщаемые пациентами (Patient Reported Outcomes, PROs), помогают выявлять эффективность терапии, особенно в случаях, где объективные клинические показатели не полностью отражают тяжесть состояния. Хотя опросник DLQI традиционно использовался в качестве вторичного параметра, его интеграция в качестве первичного значения позволит более точно оценивать влияние терапии на пациентов [19].

ЛЕЧЕБНО-ДИАГНОСТИЧЕСКИЕ АЛГОРИТМЫ ВЕДЕНИЯ ПАЦИЕНТОВ С ПСИХОСОМАТИЧЕСКИМИ РАССТРОЙСТВАМИ

Психокоррекционное лечение при псориазе

Псориаз ― наиболее распространённое хроническое заболевание кожи, которое оказывает выраженное нозогенное воздействие и способствует снижению самооценки, физической и социальной активности [20]. Пациенты с псориазом в рамках тревожно-депрессивных реакций зачастую демонстрируют высокий уровень тревоги и дисфории [21]. У пациентов с псориазом, по результатам проведённого анкетирования с использованием опросника DLQI, сокращённой версии опросника качества жизни Всемирной организации здравоохранения (World Health Organization Quality of Life-BREF, WHOQoL-BREF) и Международного опросника по физической активности (International Physical Activity Questionnaire, IPAQ), также выявлены снижение удовлетворённости собственным здоровьем и ухудшение показателей в психологической, социальной и экологической сферах жизни, сниженное удовлетворение сексуальной жизнью и негативное восприятие собственной внешности по сравнению с контрольной группой добровольцев [22].

Новое масштабное исследование подчёркивает глобальную тяжесть нозогенного бремени псориаза на соматическое и психическое здоровье населения Великобритании. Так, системное воспаление вызывает значительную инсулинорезистентность, дисфункцию эндотелиальных клеток, атеросклероз и возникновение сердечно-сосудистых заболеваний при псориатической болезни [23]. Помимо теста DLQI, при псориазе используются и другие шкалы: в частности, опросник для самодиагностики депрессии пациента (Patient Health Questionnaire-9, PHQ-9) [24], опросник WHOQOL-Bref, шкала воспринимаемого стресса (Perceived Stress Scale, PSS), шкала генерализованного тревожного расстройства (General Anxiety Disorder-7, GAD-7) [25, 26], показатели качества жизни, связанного со здоровьем (Health-Related Quality of Life, HRQOL) [27]. Основной причиной нозогенного стресса, связанного с псориатической болезнью (Illness-Related Stress, IRS), является социальная тревога, обусловленная участием в социальных ситуациях при заметных, обезображивающих кожных высыпаниях [28].

Психокоррекционные препараты могут быть включены в терапию при снижении качества жизни, диагностировании коморбидной большой депрессии и нозогенных реакций у пациентов с псориазом. Имеются также данные, позволяющие предположить, что психокоррекционная терапия способствует повышению длительности и качеству ремиссии при псориазе. Двойное слепое плацебоконтролируемое исследование применения антидепрессантов у больных псориазом показало, что обратимый ингибитор моноаминоксидазы типа А моклобемид способствовал редукции как тревожно-депрессивных, так и кожных симптомов по сравнению с плацебо и местными кортикостероидами [29]. В другом исследовании применяли тразодон перед сном в дозе 150 мг на протяжении 8 недель. На 4-й неделе терапии достоверно снижались ситуационная тревожность, количество соматических жалоб; повышался уровень концентрации и настроения. После курса лечения достоверно снижались степень депрессии, количество соматических жалоб; повышался уровень бодрости, при этом нормализация психологического состояния больных в группах комплексного лечения происходила на две недели раньше, чем у получавших стандартную дерматотропную терапию, где даже после лечения сохранялся более высокий уровень депрессии, личностной тревожности, а также более низкий уровень бодрости, чем в группе сравнения [30].

Психокоррекционное лечение при акне

Учитывая значительную распространённость психосоматических расстройств при акне и их важнейшую роль в формировании общей клинической картины заболевания, исследователи настоятельно рекомендуют консультацию психодерматолога/психиатра пациентам с акне для назначения доступных в общемедицинской практике психотропных средств по индивидуальным схемам с учётом механизмов аутодеструктивного поведения при наличии экскориаций [31]. Психопатологический механизм формирования экскориированных акне гетерогенен и может реализоваться по компульсивному, импульсивному или сверхценному типу. Компульсивные и импульсивные экскориации при акне ассоциированы с сенсорными кожными феноменами (патологическими ощущениями), или эпидермальной/интрадермальной дизестезией [32], при этом патологические телесные сенсации (в отличие от невротических экскориаций) проецируются на объективно регистрируемые элементы угревой сыпи, а также артифициальные кожные проявления (корочки, рубцы, ссадины), возникающие вследствие аутодеструктивных действий, сфокусированных на элементах акне [33]. В исследовании Н.В. Волковой и соавт. [34] был разработан лечебно-диагностический алгоритм ведения больных акне с учётом коморбидных психических расстройств с использованием анксиолитика (темгиколурил) и антидепрессанта (флуоксетин).

Психокоррекционное лечение при алопеции

При сравнительном исследовании качества жизни больных с часто встречающимися формами алопеций (гнёздная, андрогенетическая, телогеновая) с использованием опросников DLQI и специфического для патологии волос Скиндекс-29 (Hair-Specific Skindex-29, HSS29) установлено, что преимущество имеет адаптированный для патологии волос опросник HSS29, дифференцированно оценивающий составляющие качества жизни и позволяющий выявлять наиболее пострадавшие сферы функционирования. Снижение качества жизни у пациентов с алопециями ассоциировано с молодым возрастом, нозологической формой облысения (гнёздная алопеция), наличием психосоматических нарушений (тревога, патохарактерологические аномалии). В случаях выявления у больного алопецией трихотилломании авторы рекомендуют применять антидепрессант из группы селективных ингибиторов обратного захвата серотонина пароксетин или трициклический антидепрессант кломипрамин при компульсивном типе трихотилломании, нейролептики перициазин или оланзапин ― при импульсивном типе, а также дополнять психофармакотерапию приёмами когнитивно-поведенческой психотерапии [35].

Психокоррекционное лечение при атопическом дерматите

По данным А.В. Миченко и соавт. [36], психогенные обострения отмечались у 75,3% больных атопическим дерматитом. В 53,6% случаев были выявлены нозогенные реакции, ипохондрическое развитие, аффективные расстройства, шизотипическое расстройство. В своих рекомендациях авторы указывают на эффективное использование у больных атопическим дерматитом таких препаратов, как феназепам при тревоге, сульпирид, кветиапин, рисперидон при расстройствах ипохондрического спектра, а также флувоксамин при депрессии. При атопическом дерматите показан также ряд малых нейролептиков с дополнительным соматотропным эффектом (антигистаминный и противозудный): хлорпротиксен (15–45 мг/сут), алимемазин (10–30 мг/сут), перициазин (5–10 мг/сут), тиоридазин (10–50 мг/сут). Некоторые исследователи считают целесообразным рассматривать пациентов с одновременной психогенной провокацией не только атопического дерматита, но и психических расстройств как особо нуждающихся в своевременной комплексной дерматологической и психофармакологической терапии [37].

Психокоррекционное лечение при красном плоском лишае

Хроническое воспалительное заболевание, известное как красный плоский лишай, поражает кожу и слизистые оболочки. Распространённость красного плоского лишая в мире составляет от 1% до 2% [38]. Важная роль отводится психогенному воздействию и участию коморбидных психосоматических расстройств в патогенезе данного дерматоза [39]. Заболевание может значительно снижать качество жизни из-за выраженного зуда, социальной стигматизация и ограничений в бытовой и профессиональной деятельности [40]. Локализация дерматоза в аногенитальной области значительно ухудшает качество жизни пациентов, влияя на их способность сидеть, ходить и осуществлять гигиену. Кроме того, данные проявления часто приводят к снижению самооценки и уверенности в себе [41]. В исследование, проведённое в Неаполе, были включены 300 пациентов с гиперкератотическим красным плоским лишаём полости рта (keratotic oral lichen planus, K-OLP) (ретикулярный, папулёзный, бляшковидный подтипы), 300 пациентов с преобладающим некератотическим красным плоским лишаём полости рта (nK-OLP) (эритематозный атрофический, эрозивный, язвенный, буллёзный подтипы) и 300 контрольных лиц, отобранных в 15 университетах. У участников исследования регистрировали количество поражённых участков полости рта и оральные симптомы. Применяли числовую рейтинговую шкалу (Numeric Rating Scale, NRS), общий индекс оценки боли (Total Pain Rating Index, T-PRI), рейтинговые шкалы Гамильтона для депрессии и тревожности (Hamilton Depression/Anxiety Rating Scale, HAM-D и HAM-A), Питтсбургский индекс качества сна (Pittsburgh Sleep Quality Index, PSQI) и шкалу сонливости Эпворта (Epworth Sleepiness Scale, ESS). По результатам исследования пациенты первых двух групп, особенно nK-OLP, показали более высокие баллы по NRS, T-PRI, HAM-D, HAM-A и PSQI по сравнению с контрольной группой (p-value <001). Была обнаружена положительная корреляция психодиагностических методик NRS, T-PRI, HAM-A, HAM-D и PSQI с количеством оральных симптомов и числом поражённых участков полости рта. Боль была зарегистрирована у 67,3% участников группы nK-OLP и 49,7% группы K-OLP со слабым соответствием между местом поражения и местом симптомов. Таким образом, субъективное восприятие боли у некоторых пациентов с красным плоским лишаём может быть потенциально обусловлено периферической и/или центральной невропатией, особенно у пациентов с множественными поражениями, независимо от расстройств настроения, которые, если присутствуют, со временем могут только усиливать боль [42]. Как правило, у женщин отмечаются более интенсивные проявления тревожных и депрессивных расстройств после перенесённого стресса, также женщины чаще имеют повышенную реактивность в ответ на возникновение дерматоза, низкую самооценку и более высокий уровень неудовлетворённости собственным телом [43].

Психосоматические аспекты заболевания красным плоским лишаём представляют собой актуальную проблему психодерматологии, что обусловлено совокупностью нозогенных факторов (тяжёлые формы заболевания, выраженный зуд, поражения, локализующиеся на видимых участках кожи, в области половых органов и слизистой оболочки полости рта, а также риск злокачественной трансформации очагов поражения), частой стрессогенной (психогенной) обусловленностью проявления и обострения дерматоза. Кроме того, наблюдается высокая частота синдромальной коморбидности с аффективными расстройствами [44]. Для полной редукции преобладающих при красном плоском лишае депрессий различного генеза успешно использовали современные антидепрессанты, такие как агомелатин, венлафаксин, при выраженном зуде ― хорошо комбинируемые с «малыми» и атипичными антипсихотиками алимемазин (до 30 мг/сут), хлорпротиксен (до 100 мг/сут), кветиапин (до 300 мг/сут), при терапии социофобических реакций ― антидепрессанты из группы селективных ингибиторов обратного захвата серотонина, при лечении нозогенных реакций с явлениями ипохондрии красоты ― группу селективных ингибиторов обратного захвата серотонина в комбинации с атипичными антипсихотиками (арипипразол, зипрасидон, палиперидон) [45].

Психокоррекционное лечение при витилиго

Витилиго ― хроническое аутоиммунное заболевание, характеризующееся избирательной потерей меланоцитов и вызывающее появление депигментированных очагов в виде белых или бледных пятен на коже [46]. Заболеваемость варьирует в зависимости от географического положения и составляет от 0,004% до 9,98% во всём мире [47], причём показатели распространённости среди взрослых, детей и подростков сопоставимы [48]. В связи с наличием выраженного косметического дефекта пациенты с витилиго испытывают значительный дистресс [49]. Для заболевания характерно множество заблуждений, особенно в развивающихся странах, влияющих на личную, профессиональную и супружескую жизнь пациентов. Весьма распространённое мнение о том, что витилиго ― лишь косметический дефект, которого придерживаются даже медицинские работники, на самом деле наносит вред пациенту [50]. Пациенты с витилиго демонстрируют повышенную уязвимость к тревожно-депрессивным расстройствам, снижение адаптационных ресурсов и ухудшение субъективного восприятия качества жизни [51]. Снижение качества жизни у пациентов с витилиго сопоставимо с показателями при тяжёлых хронических дерматозах, таких как атопический дерматит, псориаз, и может быть сопоставимо с психосоциальным дистрессом, характерным для недерматологических (например, онкологических) патологий [52].

Многочисленные исследования подтверждают высокую коморбидность витилиго с тревожно-депрессивными расстройствами и другими психопатологическими состояниями, что обосновывает необходимость интегративного терапевтического подхода, учитывающего как психосоматические, так и дерматологические составляющие заболевания [53]. К психосоматическим аспектам витилиго относят стрессогенные манифестации, стигматизацию и качество жизни больных, коморбидные психические расстройства. Несмотря на отсутствие угрозы для жизни, зуда и болезненности, при появлении новых депигментированных пятен витилиго оказывает существенное влияние на психическое здоровье, особенно у лиц с более тёмной кожей [54].

Своевременная осведомлённость о коморбидных заболеваниях при витилиго является важным фактором для снижения бремени заболевания и улучшения общего состояния пациентов. К наиболее распространённым заболеваниям относят аутоиммунный тиреоидит, очаговую алопецию, сахарный диабет, пернициозную анемию, системную красную волчанку, ревматоидный артрит, болезнь Аддисона, воспалительные заболевания кишечника, синдром Шегрена, дерматомиозит и склеродермию, а также псориаз и атопический дерматит [55]. В исследовании в Греции приняли участие 216 пациентов старше 18 лет с витилиго, которые прошли тестирование по DLQI, опросникам общего состояния здоровья (General Health Questionnaire-28, GHQ-28), теории личности Эйзенка (Eysenck Personality Inventory, EPI) и шкале самооценки Розенберга (Rosenberg Self-Esteem Scale, RSES). Статистический анализ выявил значимую положительную корреляцию между уровнем психологического дистресса и ухудшением качества жизни, при этом влияние витилиго на качество жизни оказалось значительно связано как с клиническими характеристиками заболевания, так и с личностными особенностями и полом пациентов, тогда как психологический дистресс был преимущественно обусловлен только личностными характеристиками и полом пациентов. Полученные результаты свидетельствуют о том, что психосоциальная адаптация к витилиго определяется преимущественно субъективными факторами, что подчёркивает необходимость разработки комплексного плана лечения для улучшения качества жизни пациентов [56]. Прогрессирующее течение витилиго нередко способствует появлению расстройств адаптации, что приводит к нарушению процессов самопринятия, снижению уровня самоэффективности и формированию дезадаптивных когнитивных установок, отрицательно влияющих на самооценку пациента [57]. Согласно данным S. Sarkar и соавт. [58], среди пациентов с витилиго депрессия являлась наиболее распространённым психическим расстройством, регистрируемым в 62,29% случаев. В исследовании O. Osinubi и соавт. [59] при сравнительном анализе больных витилиго и пациентов с другими дерматологическими заболеваниями, включая псориаз, выявлена значимая корреляция витилиго с депрессивными расстройствами. Кроме того, продолжительность заболевания оказывает влияние на тяжесть аффективных нарушений: у пациентов с длительным течением витилиго симптомы депрессии выражены более интенсивно, чем у лиц с относительно коротким анамнезом заболевания [60].

Витилиго оказывает существенное влияние на семейные и межличностные отношения. Более 50% больных витилиго сталкиваются с трудностями в отношениях с противоположным полом, что сопровождается выраженной тревожностью, чувством стыда и неуверенностью. У молодых женщин могут возникать трудности с заключением брака, что обусловлено как личностными особенностями пациентов, так и культурными и социальными факторами. Кроме того, у женщин, заболевших витилиго после вступления в брак, повышается риск конфликтов в семье, что в ряде случаев может приводить к разводу [61]. В исследовании K.Y. Wang и соавт. [62] выявлены существенное снижение показателей здоровья, связанного с качеством жизни, а также нестабильность супружеских отношений среди пациентов с витилиго.

Множественные исследования демонстрируют, что витилиго оказывает значительное влияние на психоэмоциональное состояние детей. В исследовании J. Catucci Boza и соавт. [63] выявлена прямая зависимость между возрастом ребёнка и степенью снижения качества жизни, измеренной с помощью детской модификации опросника DLQI (Children’s Dermatology Life Quality Index, CDLQI). Сравнительный анализ показал, что психосоциальное влияние витилиго на детей выше, чем атопический дерматит [64]. В исследовании C. Krüger и соавт. [65] выявлено, что 66% детей с витилиго испытывали выраженную тревожность и дистресс, связанные с заболеванием, 92% пациентов сообщали о случаях латентной стигматизации в социальной среде. Кроме того, исследования показывают, что негативный социальный опыт в детском возрасте оказывает долговременные последствия, влияя на адаптацию и социальное функционирование во взрослом возрасте. Пациенты, столкнувшиеся с дискриминацией и социальной изоляцией в детстве, чаще испытывают трудности в социальной адаптации и проявляют более выраженные тревожно-депрессивные расстройства в зрелом возрасте [66]. В исследовании в России в выборке из 62 пациентов с витилиго и коморбидными психосоматическими расстройствами преобладали социофобические нозогении, обусловленные стигматизирующим воздействием дерматологического заболевания [67].

Витилиго требует комплексного мультидисциплинарного подхода, включающего дермато- и психофармакотерапию. Лечение витилиго включает как использование лекарственных средств, так и физиотерапию, санаторно-курортное лечение, а также профилактику стрессовых ситуаций и факторов риска развития заболевания. Важнейшим аспектом ведения пациентов является повышение осведомлённости как врачей-дерматологов, так и самих пациентов о доступных терапевтических методах, направленных на улучшение не только дерматологических, но и психосоматических аспектов витилиго [68].

На основании опубликованных данных, тактика лечения витилиго, предлагаемая дерматологом Ю.Н. Кошевенко [69], характеризуется комплексным и многоступенчатым подходом, направленным на устранение как дерматологических, так и психосоматических компонентов заболевания. Перед началом терапии проводится детальная оценка состояния пациента с целью выявления стрессовых факторов, сопутствующих заболеваний и иных провоцирующих элементов. На этом этапе назначается консультация психолога/психотерапевта, что способствует снижению уровня стресса ― одного из основных факторов обострения витилиго. В схеме назначения психокорригирующих средств, базирующейся на типах психологического реагирования по шкале стандартизированного многофакторного метода исследования личности (Minnesota Multiphasic Personality Inventory, MMPI), фигурируют следующие препараты: метилдопа, диазепам, тиоридазин, медазепам, пирлиндол, пипофезин, перициазин. Таким образом, тактика лечения витилиго по методике Ю.Н. Кошевенко предполагает индивидуальный подбор терапии с обязательным комплексным подходом, что позволяет одновременно воздействовать на дерматологические проявления заболевания и его психосоматический компонент.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Анализ литературы свидетельствует о необходимости своевременного выявления и лечения сопутствующих дерматозам психосоматических расстройств. Несмотря на большое количество работ о влиянии стресса на патогенез хронических дерматозов, а также методиках ведения пациентов с психосоматическими расстройствами при хронических дерматозах, стоит отметить недостаточное количество данных о психокорригирующей терапии при псориазе, акне, алопеции, атопическом дерматите, красном плоском лишае и витилиго с использованием эффективных и безопасных препаратов. Современные подходы к терапии ассоциированных с витилиго психосоматических расстройств предполагают комплексное лечение, включающее как дерматологическую, так и психокоррекционную составляющую (психотерапия и психофармакотерапия). Важную роль играют также социальная поддержка и работа над самопринятием. Грамотное использование психокоррекционных подходов в сочетании с традиционной дерматотропной терапией существенно повышает общую эффективность лечения, улучшает качество жизни пациентов и снижает частоту обострений хронических дерматозов.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

Вклад авторов. Е.П. Мельник, И.Ю. Дороженок, Л.Н. Каюмова, К.М. Ломоносов ― концепция статьи, внесение в рукопись существенной (важной) правки с целью повышения научной ценности работы, подготовка и написание текста статьи. Все авторы одобрили рукопись (версию для публикации), а также согласились нести ответственность за все аспекты работы, гарантируя надлежащее рассмотрение и решение вопросов, связанных с точностью и добросовестностью любой её части.

Источники финансирования. Отсутствуют.

Раскрытие интересов. Авторы заявляют об отсутствии отношений, деятельности и интересов за последние три года, связанных с третьими лицами (коммерческими и некоммерческими), интересы которых могут быть затронуты содержанием статьи.

Оригинальность. При создании настоящей работы авторы не использовали ранее опубликованные сведения (текст, иллюстрации, данные).

Доступ к данным. Доступ к данным возможен в рамках редакционной политики по запросу заинтересованных лиц.

Генеративный искусственный интеллект. При создании настоящей статьи технологии генеративного искусственного интеллекта не использовали.

Рассмотрение и рецензирование. Настоящая работа подана в журнал в инициативном порядке и рассмотрена по обычной процедуре. В рецензировании участвовали два внешних рецензента и научный редактор издания.

ADDITIONAL INFORMATION

Author contributions: E.P. Melnik, I.Yu. Dorozhenok, L.N. Kayumova, K.M. Lomonosov: conceptualization, writing—original draft, writing—review & editing. All the authors approved the version of the manuscript to be published and agreed to be accountable for all aspects of the work, ensuring that questions related to the accuracy or integrity of any part of the work are appropriately investigated and resolved.

Funding sources: No funding.

Disclosure of interests: The authors have no relationships, activities, or interests for the last three years related to for-profit or not-for-profit third parties whose interests may be affected by the content of the article.

Statement of originality: No previously obtained or published material (text, images, or data) was used in this article.

Data availability statement: Access to the data is available upon reasonable request in accordance with the editorial policy.

Generative AI: No generative artificial intelligence technologies were used to prepare this article.

Provenance and peer review: This paper was submitted unsolicited and reviewed following the standard procedure. The peer review process involved two external reviewers and the in-house scientific editor.

About the authors

Ekaterina P. Melnik

The First Sechenov Moscow State Medical University (Sechenov University)

Author for correspondence.
Email: katerina.melnik.5@gmail.com
ORCID iD: 0000-0002-2500-7861
SPIN-code: 7418-1995
Russian Federation, 4/1 Bolshaya Pirogovskaya st, Moscow, 119991

Igor Yu. Dorozhenok

The First Sechenov Moscow State Medical University (Sechenov University); Scientific Center for Mental Health

Email: idoro@bk.ru
ORCID iD: 0000-0003-1613-2510
SPIN-code: 8701-7958

MD, Cand. Sci. (Medicine), Assistant Professor

Russian Federation, 4/1 Bolshaya Pirogovskaya st, Moscow, 119991; Moscow

Lyailya N. Kayumova

The First Sechenov Moscow State Medical University (Sechenov University)

Email: avestohka2005@inbox.ru
ORCID iD: 0000-0003-0301-737X
SPIN-code: 4391-9553

MD, Cand. Sci. (Medicine), Assistant Professor

Russian Federation, 4/1 Bolshaya Pirogovskaya st, Moscow, 119991

Konstantin M. Lomonosov

The First Sechenov Moscow State Medical University (Sechenov University)

Email: lamclinic@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0002-4580-6193
SPIN-code: 4784-9730

MD, Dr. Sci. (Medicine), Professor

Russian Federation, 4/1 Bolshaya Pirogovskaya st, Moscow, 119991

References

Supplementary files