№ 1 (2023)

В 1779 г. Томас Джефферсон разработал законопроект «О соразмерности преступлений и наказаний в случаях, ранее предусматривавших смертную казнь» (также известный как билль № 64). Он был частью масштабной реформы виргинского законодательства, включавшей также изменения в сфере образования, отмену майората и отделение церкви от государства. Но если эти инициативы Джефферсона были подробно освещены его биографами, то реформа уголовного права вниманием исследователей не пользовалась. Данная статья призвана отчасти заполнить пробел в отечественной американистике. Источниковую базу исследования составили работы самого Джефферсона – как текст изучаемого законопроекта, так и сопутствующая ему переписка, черновые наброски, краткое изложение в «Заметках о штате Виргиния». Использованы также труды современников, затрагивающие сходные проблемы. Основные задачи статьи: анализ задуманной Джефферсоном реформы виргинского права; выявление источников его пенологической теории; сопоставление основных положений его законопроекта с американским и европейским законодательством Нового времени. Очевидно, что источниками билля № 64 стали прежде всего труды Чезаре Беккариа. Но не меньшее влияние на пенологические теории Джефферсона оказал «англосаксонский миф» – идеализация англосаксонского периода английской истории, в том числе в сфере права. Отсюда крайняя противоречивость исследуемой реформы. Наряду с гуманистическими положениями, такими как сокращение применения смертной казни, она содержала архаические элементы (позорящие и калечащие наказания, принцип талиона). Тем не менее законопроект Джефферсона оказал определенное влияние на гуманизацию уголовного права как в Виргинии, так и за ее пределами.

В начале 30-х годов XIX в. для ведения политической и информационной борьбы с польскими эмигрантами и европейской оппозицией началось формирование на базе Третьего отделения российской внешней разведки как единой государственной службы с разветвленной агентурной сетью. У ее истоков стоял руководитель русской резидентуры в Германии с 1833 по 1839 г. барон Карл Фердинандович фон Швейцер. Созданная им структура, а также внедренные формы и методы агентурной работы оказали большое влияние на последующее развитие спецслужб в России. При этом до сих пор почти ничего не известно об этом человеке. Мы не знаем даже его настоящего имени и даты рождения. Еще при жизни он окружил себя тайной. Прежде всего это касается первого периода, связанного со службой в Высшей военно-секретной полиции в Варшаве в 1820-х годах. Не имея прямых подтвержденных свидетельств его жизни и деятельности, мы попытаемся впервые в историографии на основе косвенных данных восстановить обстоятельства биографии и службы Швейцера в тайной полиции наместника Польши до 1831 г. На примере агентурной работы Швейцера мы постараемся реконструировать конкретные формы построения русской службы внешней разведки, методы конспирации, вербовки, слежки, аналитической обработки полученной информации. В статье также приводятся примеры наиболее успешных операций, в которых участвовал агент. За основу исследования будут взяты архивные документы Третьего отделения и Высшей военно-секретной полиции в Варшаве, а также воспоминания современников и публикации в изданиях польской эмиграции.

В статье рассматривается реакция провинциального общества на события первого этапа Младотурецкой революции в Османской империи в 1908 г. на примере двух крупных центров сирийских провинций Османской империи – Бейрута и Дамаска. Ограничение младотурками власти султана-халифа Абдул-Хамида II вызвало неоднозначную, порой диаметрально противоположную реакцию на арабской периферии Османской империи, анализ которой необходим для понимания механизмов дальнейших отношений провинциальных элит с имперским центром. На основе консульских донесений и свидетельств ряда очевидцев событий показаны два образа младотурок и их действия в 1908 г. глазами бейрутской и дамасской общественности. В то время как в приморском Бейруте, служившем главными «морскими воротами» османской Сирии, либеральные настроения среди местных интеллектуалов и торговых семей (как мусульман, так и христиан) послужили почвой для позитивного и даже восторженного восприятия революции, в более традиционной и консервативной городской среде Дамаска восстановление действия конституции и ограничение султанской власти было воспринято настороженно-негативно. Разрушение системы отношений «патрон – клиент», связывавших крупных землевладельцев и мусульманских религиозных деятелей Дамаска с султанским двором, породило протестные настроения среди горожан, что, в свою очередь, осенью 1908 г. привело к массовым беспорядкам в Дамаске. Проведенное исследование опровергает распространенный тезис об однозначно позитивном восприятии Младотурецкой революции в арабских провинциях Османской империи.

Несмотря на очевидное с середины сентября 1918 г. поражение Центральных держав на основных фронтах Первой мировой войны, можно говорить о финальном этапе существования Батумской подсистемы. Это стало возможным вследствие инерции германской и османской экспансии в регионе, получившей новый импульс после взятия Баку турецкой армией в сентябре 1918 г. В течение двух месяцев продолжались попытки сохранить влияние Берлина и Константинополя в регионе, в том числе за счет непростых компромиссов с Советской Россией и благодаря оперативной паузе, взятой британскими войсками. Экономические перспективы эксплуатации Закавказья в интересах Центральных держав реализовать не удалось, хотя общий потенциал был раскрыт, а подготовка сменилась пробными поставками. Возросло воздействие интервенции Центральных держав на ход Гражданской войны на Северном Кавказе. Ликвидация Батумской подсистемы стала одной из первых задач прибывавших в середине ноября британских эмиссаров, но ни отменить, ни трансформировать ее результаты они не смогли по тем же причинам, что привели к неудачам в политике германских и османских акторов.

Тема исторических особенностей швейцарской экономики до ХХI в. практически не исследована в отечественной научной литературе и является актуальной, так как опыт превращения Швейцарии из отсталого государства в одно из самых развитых и конкурентоспособных представляет большой интерес для научного сообщества. Автор поставил перед собой цель исследовать особенности формирования многонационального и поликонфессионального союза территорий (кантонов) в федеративное государство, которые оказали непосредственное влияние на развитие капиталистических отношений, индустриализацию Швейцарии, особую нишевую специализацию экономики и ее конкурентоспособность. В статье выделена связь швейцарского федерализма сo структурой «снизу вверх», политики нейтралитета и прямой демократии с новыми трендами в отраслевой и экспортной специализации, ростом сферы услуг, включая финансовый и банковский сектора. Особое внимание обращается на политическое и экономическое балансирование Конфедерации между союзниками – странами Антанты и коалицией Центральных держав в период Первой мировой войны и антигитлеровской коалицией и странами «оси» во Второй мировой войне, что позволило ей сохранить и успешно развивать свою экономику. В статье выделяется ряд факторов, определивших основные тенденции экономического развития страны. Автор использует официальные статистические документы и интернет-ресурсы. В работе делается вывод о связи исторического развития Швейцарии на общенациональном и кантональном уровнях с ее успехами в области экономики. Нетипичный подход швейцарцев к прагматичному использованию недостатков, их особая идентичность и менталитет, сформировавшиеся в течение длительного исторического периода, также сыграли важную роль в создании швейцарской экономической модели.

В статье на основе материалов на русском, английском, французском и персидском языках впервые в современной отечественной иранистике рассматриваются место и роль молодежи в социально-политической жизни Ирана минувшего и первых двух десятилетий нынешнего столетия. Для этого периода истории страны характерна последовательная модернизация всех основ государства и общества, в ходе которой автор выделяет три этапа: борьба за восстановление суверенитета и выбор путей обновления страны (1905 – начало 1960-х годов); вторая стадия модернизации через «революцию сверху» (начало 60-х – 1979 г.); системный кризис, социальный взрыв, смена государственного строя, продолжение модернизации в условиях внешнего давления (1979 – начало 20-х годов ХХI в.). Противоречия и конфликты, порождаемые этим долгим и неравномерным процессом, стимулируют массовое вовлечение в политическую борьбу молодого поколения иранцев, где оно, как правило, выбирает наиболее радикальные способы гражданской самореализации. Молодежь играла заметную, подчас решающую роль в важнейших событиях новейшей истории страны: в общенародном движении за национализацию нефтяной промышленности Ирана (1949–1953); в осуществлении некоторых реформ 1960–1970-х годов; в революционных выступлениях, покончивших с монархией; на фронтах ирано-иракской войны. В значительной мере потенциал политической активности молодежи определяется ее большой и неуклонно растущей долей в составе населения страны и относительно высоким уровнем образования и профессиональной подготовки значительной ее части. Грамотная и деятельная молодежь поныне остается в Иране как основным генератором оппозиционных настроений в обществе, так и важнейшим ресурсом динамичного развития страны.

Факт сходства трансграничных форм гражданского активизма арабских стран в ходе событий «арабской весны» принято связывать с их социокультурной общностью, задающей маркеры их идентичности. Проявлением этого взаимодействия, по мнению автора, выступает феномен имплицитного гражданского общества (ГО), опирающийся на скрытые пружины исламской культуры, но функционирующий в абсолютно ином ключе. Попытка его описания в статье на примере Йемена включает три аспекта: в качестве активного участника переломных событий современной социальной истории Йемена; центра выработки гражданских стратегий, кардинально отличавших ее от религиозных и политических группировок; в роли механизма адаптации коренной культурной идентичности социума к переменам. Статья охватывает период от зарождения этого феномена на ранней фазе модернизации погруженного в глубокую социальную архаику и колониальную зависимость от Британской империи общества в первой трети XX в. до его кульминации в ходе кризисных событий республиканского Йемена начала XXI в. В статье использованы материалы научных исследований из разных историко-культурных регионов Йемена. Феномен иллюстрируют примеры деятельности клуба «Нади аль-Ислах аль-араби аль-ислами» в Адене и движения иршадистов в Хадрамауте на рубеже 1930-х годов: представители новой светской интеллигенции впервые совершили перенос реформаторского нарратива из религиозной плоскости в сферу публичного дискурса. Разработанный ими инструментарий: просветительская работа через клубы, налаживание диалога между враждебными группами, внимание к культурным традициям, сохраняет актуальность. Современное многообразие феномена имплицитного ГО Йемена показано на примерах клуба «Шабаб аль-мумин» возникшего в провинции Саада на севере Йемена в середине 1990-х, а также спонтанных городских молодежных комитетов, направивших общенациональное восстание 2011 г. в мирное русло. Цель статьи состоит в характеристике феномена имплицитного ГО арабских стран на примере Йемена с использованием описательно-фактологического метода. Практическая ценность предложенного подхода состоит, в частности, в уяснении причин повышенной проницаемости границ между гражданскими и политическими формами активизма в этой группе стран.

В статье рассмотрены основные этапы зарождения и развития «Движения 20 февраля» в Марокко в ходе событий «арабской весны», глубоко повлиявших на общественное развитие региона Ближнего Востока и Северной Африки. Цель исследования состоит в оценке сотрудничества/соперничества сил либерального гражданского протеста и исламистских партий и ассоциаций, а также реакции марокканской монархии на создание неподконтрольного ей центра политической мобилизации молодежи. Противостояние «Движения» администрации короля Мухаммада VI и стремление протестующих внедрить либеральные ценности в политическую жизнь страны привели эту гражданскую инициативу к глубокому кризису. В статье выявлен широкий набор политических, юридических и пропагандистских средств, примененных монархией для дискредитации любых форм молодежного протеста, кроме явно санкционированных властями. Поспешное введение в действие новой конституции королевства и парламентские выборы, прошедшие в ноябре 2011 г., позволили умеренной исламистской Партии справедливости и развития войти в правительство и занять существенное место в политической жизни Марокко. Эта «альтернативная оппозиция» при действенной, хотя и неявной поддержке трона последова-тельно вытеснила малоопытных гражданских активистов на обочину политического процесса. В итоге «Движение 20 февраля» утратило популярность и не обрело необходимой ясности идеологических ориентиров. Во второй половине 2012 – начале 2013 г. оно распалось на отдельные конфликтующие группы и так и не смогло реализоваться в виде сплоченной политической структуры. Автор показывает, как силовые методы и пропагандистские кампании королевской администрации вкупе с искусной партийной политикой двора радикализовали умонастроения молодых либералов, что позволило очернить их репутацию и нейтрализовать их влияние. Благодаря этим мерам в марокканском обществе восстановились позиции мягкого авторитарного режима.

Статья посвящена проблеме трансформации политического строя в Алжире после отстранения от власти А. Бутефлики. Описывая динамику политической жизни Алжира, автор отмечает, что действующий в стране режим может характеризоваться и как гибридный, и как авторитарный. При этом вопрос о векторе его эволюции во многом остается открытым. Направление вектора будет определяться способностью системы к преодолению отчуждения между обществом и властью. В статье рассматриваются два ключевых механизма коммуникации между ними: электоральное и прямое политическое участие. Анализируются электоральные процессы, сравнивают ход и итоги парламентских выборов 2002, 2007, 2012, 2017 и 2021 гг., делает вывод о существовании в обществе непреходящего взаимного недоверия общества и политических элит. Обращаясь к прямым формам участия, исследование концентрирует внимание на движении ««Хирак»», которое и сделало возможным политический транзит 2019 г. Выявление специфических черт этого движения позволяет показать, почему его деятельность не привела к формированию нового общественного договора. Автор считает, что неспособность преодоления отчуждения между властью и обществом объясняется генезисом алжирской политической культуры в период колониализма и постколониального развития. Методологически статья основывается на теориях гибридных режимов, порядков социального доступа, а также на типологизации политических партий М. Дюверже. Источниковую базу исследования составили как официальные документы и материалы СМИ, так и материалы экспертных интервью автора.

Статья посвящена рассмотрению основных этапов и социальных характеристик женского движения в Исламской Республике Иран (ИРИ), вызвавшего активную полемику между властью и обществом, не затихающую в течение последних 30 лет. Источником полемических разногласий стала фиксация в Конституции ИРИ статуса женщины в общеправовом и семейном поле. Первыми в полемику включились правозащитницы, имевшие весомые религиозные позиции и общественное положение и настаивавшие на праве мусульманки быть представленной в высших эшелонах государственной власти. На рубеже 1990–2000-х годов эта инициатива была подхвачена светскими поборницами женских прав, делавшими ставку на общегражданские и индивидуальные права иранских женщин. И те и другие опирались в своей борьбе на специализированную, ориентированную на женского читателя прессу. С начала 2000-х годов их оружием стал интернет и социальные сети, а также некоммерческие или неправительственные организации (НКО/НПО), существующие в разных регионах страны. Действуя в одном русле борьбы за расширение женских прав, светские и религиозные активистки представляют собой автономные сегменты гражданского общества и не склонны к прочному сотрудничеству. Их активность является действенным импульсом к постепенному изменению контуров «разделенных сфер» в Иране. Содержание печатных и электронных СМИ, телевизионных программ и литературных произведений, впервые привлекаемых в качестве источника, служит весомым основанием проведенного исследования.